По потолкам, по лестницам, по рамам
Забившись в угол в страхе трепеща,
Руки протянув ему навстречу
Убийца, запалиший этот дом,
Её осколком бомбы искалечил
Бессильная она ползла к крыльцу,
Всем сердцем ощутив беду сыновью
И слезы по разбитому лицу,
Стекали перемешанные с кровью
Кто горе матери поймет
Какое сердце выдержит те муки
Казалось нет спасения и тогда
В окне увидела девичьи руки
Как жизнь свою, как драгоценный дар
Несла она ребенка, задыхаясь
С ней обнимался бешеный пожар,
В лицо палящим зноем полыхая
И замер крик у матери в груди
Глаза застыли в странном изумленьи
Огонь за девушкой, огонь был впереди,
Обугливая лестницу, ступени
Она нашла истерзанную мать,
И рядом с ней ребенка положила
А дом пылал, в вечернем небе зарево плясало
Над матерью склонинилась медсестра
И молча раны ей перевязала
Тюленин Константин "Сандружинницы- подруги мои" г.Мурманск 1963г. изд. "Полярная правда"
В моей памяти живы дни суровых испытаний, рев сирен, грохот батарей и бомбовых разрывов, обжигающее пламя пожаров и смрадный дым, стелящийся над городом. Все, что пришлось испытать нам, совсем юным сандружинницам и тем, кто видел смерть, горе и слезы, пепел пожарищь и плач сирот, не забыть никогда. Не забудут этого и те, кому мы помогли выжить. Воспоминания связаны с городом Мурманском, где все военные годы я работала в медико-санитарной дружине.
Себя же считаю истинной пушкиногоркой, так как с 1925 года, когда бабушка с дедулей построили дом на Леснойулице, я ежегодно все лето проводила здесь, а маленькая - еще чаще, так как до 7 лет мы жили в Пскове, Мне здесь знаком каждый уголок, вся жизнь связана с этим домом и первая любовь...
Мама, выйдя на пенсию, жила в этом доме, и я проводила здесь все отпуска, а выйдя сама на пенсию, перебралась сюда насовсем и живу здесь уже 30 лет. Так какая же я не пушкиногорка! Люблю свой край родной и людей, особенно тех, кто прожил здесь всю жизнь.
Родилась я 18 мая 1923 года в городе Острове. Отец - Василий Карлович Вейс,
1893 года рождения, работал землемером, а с 1923 года в Пскове – в облземуправлении. В 1930 году его командировали в Мурманск. Нам сразу дали квартиру в единственном в то время двухэтажном деревянном доме. В 1938 году отца арестовали, и в 1939 году он был расстрелян. Реабилитирован был в 1944 году посмертно. Удостоверение о реабилитации я получила в 2001 году.
Мама, Мария Александровна, родилась в 1901 году, воспитывалась в семье священника. Окончила гимназию и музыкальную школу, учительствовала.
В Мурманске мама работала корректором в «Полярной правде», затем ревизионным корректором. После ареста отца она смогла остаться работать там и проработала ревизионным корректором всю войну. После прихода нового редактора ее уволили. Она осталась без работы и почти без надежды куда-либо устроиться. Через какое-то время все же устроилась секретарем-машинисткой в Обллите и до пенсии работала там.
Я мечтала с детства быть детским врачом, но так как в 15 лет осталась без папы, а учеба была платной, то никуда больше учиться идти не пришлось. Началась война, сразу вступила в Кировскую сандружину. Была связной, но потом со слезами упросила взять бойцом. Мне пошли навстречу,и начались мои, как тогда называли, -«боевые выходы».
Мурманск бомбили со страшной силой, так как немцам очень был нужен наш незамерзающий порт. Приступом город взять не смогли, наши стояли насмерть, даже с места не сдвинулся наш пограничный столб. Немцы зверели, тревоги были такими частыми, что мы после отбоя порой не могли дойти до дома, как сразу по тревоге снова приходилось бежать на свой сборный пункт. Когда бежали в очаг поражения, наши зенитки били по самолетам. Мы их звали «яшеньками».
Однажды мы с подругой Златой, с которой постоянно вместе ходили в очаги поражения, скрываясь от осколков, прижались к забору. Злата машинально прикрыла мою голову санитарной сумкой, так ее всю разворотило. Мы были так молоды и глупы, что разревелись и пошли докладывать. Над нами, конечно, посмеялись: «Глупышки, ведь Ирки бы не было, а вы про сумку».
Работали мы и в госпиталях, принимали с эвакогоспиталей раненых. Одновременно все заканчивали курсы медсестер. Сдавали экзамены в убежище, тут же гудела сирена, бежали в очаг поражения, а вслед нам кричали: «Отлично!» Почти все закончили на «отлично», в январе 1943 года нам вручили удостоверения об окончании. Меня оставили в госпитале, но вскоре пришлось заменить погибшую Шуру Турову, командира медсанкоманды рыбного порта. Мне тогда не было 20-ти лет. Стала командиром медсанкоманды штаба МПВО рыбного порта. А бойцы мои были 30-ти лет и старше. Но работали успешно и слаженно, нас всегда ставили в пример.
Январь 2005 года.